Небесные Колокольцы - Страница 55

И если, еще выходя из дома, Власов понимал, что в этом исправленном мире места может не оказаться даже для убитого этой ночью мальчика, а уж для него — тем более, то сейчас он рвался туда всей душой.

Граев шел чуть позади, изредка придерживая погруженного в транс агента и внимательно глядя по сторонам. Дважды приходилось уводить пришпоренного с улицы — то навстречу попался запоздалый прохожий, то они чуть не столкнулись с милицейским патрулем. Хотя каждая секунда была на счету, Граев не хотел рисковать. Власов же в своем нынешнем состоянии реагировал только на команды ведущего и весь был подчинен одной цели — той, которую в него вложил полковник.

Маг глядел на истерически целеустремленного Власова с легким сожалением. Пришпоривать помощника пришлось грубо, без подготовки, и теперь его мозг выгорал в жарком пламени служения ему, полковнику Граеву. Что ж, такова цена достижения великой цели — полезные инструменты быстро изнашиваются, нет времени на бережное обращение, нужно рваться вперед.

Улочки становились все тише и глуше, мощеная мостовая сменилась ухабистой грунтовкой, покосившиеся одноэтажные дома смотрели подслеповатыми бельмами мающихся без похмела пьянчуг. Власов остановился возле одного из домов, толкнул калитку, чуть пригнувшись, направился к двери.

Граев остановился у входа в заваленный неопределимым в темноте хламом двор и негромко окликнул помощника:

— Власов, что за дом?

Тот резко обернулся, подбежал к полковнику и затараторил, притопывая от нетерпения:

— Хороший, хороший дом. То, что нужно. Я сначала не вспомнил, а потом вспомнил, когда вы сказали. Здесь глухое, очень глухое место, дома по соседству совсем пустые, нет никого, а тут пьяница живет, я знаю, я его несколько раз нанимал, когда надо было разные, ну… неприятные работы выполнить. Он тут один совсем живет. Я как-то заходил, заметил — сзади пустырь, не услышит никто, а калитку мы сейчас заложим засовом и припрем. И не придет никто, пойдемте, полковник, пойдемте!

Граев решил не уточнять, что за «неприятные работы» поручал этому алкоголику купец, но про себя отметил, что его ученик, судя по всему, оказался весьма непрост и занимался не только торговлей лаками и красками. Все же верно он рассудил, решив избавиться от Власова, как только в нем отпадет надобность. Где гарантия, что алкоголик по заданию Власова не решил бы всадить ему, Граеву, нож в почку? Разумеется, ничего бы не вышло, но время, время!

Власов уже открывал дверь, придерживая, чтобы не скрипнула, и полковник не в первый раз подумал, что единожды вбитые навыки хищника никогда не исчезают до конца. Взбежав на крыльцо, он отодвинул помощника и, сжимая в кармане один из амулетов, которые постоянно носил с собой, скользнул в дом. Зрение привычно перешло в режим ночной птицы, темнота сменилась тусклой серостью, в которой отчетливо проступали очертания донельзя запущенной комнаты. Прихожей или сеней не было, человек с улицы сразу попадал в небольшую квадратную комнату, служившую ее обитателю и спальней, и гостиной, и кухней.

Стол, заваленный консервными банками с остатками прогорклой дряни, батарея бутылок, поваленный табурет.

И неожиданно быстро поднимающийся с лежанки в противоположном от двери углу здоровенный, до бровей заросший бородой мужик с ножом в руке.

Граев повел рукой, направляя легкий всплеск силы, со стола сорвалась одна из бутылок, пролетела через комнату и с глухим костяным стуком врезалась бородатому в лоб.

Мужик беззвучно опрокинулся на лежанку.

Граев направился к топчану, на ходу бросив Власову:

— Оставайтесь тут, у окна, следите за улицей, — после чего забыл о пришпоренном.

Полковник смахнул со стула кучу воняющего прогорклым маслом тряпья и подтащил стул к лежанке. Схватив потерявшего сознание пьянчугу за шиворот, он с неожиданной силой поднял его и усадил на порядком продавленное сиденье. Тонким кривым ножом полковник срезал с бесчувственного тела одежду, ею же привязал ноги и руки жертвы к спинке и ножкам стула. Отступив на шаг, он осмотрел дело своих рук, разодрал на полосы немыслимо грязную простыню и для надежности примотал руки еще и за локти.

Теперь можно было приступать к ритуалу. Обернувшись, Граев посмотрел на Власова. Тот стоял у окна, чуть отодвинув занавеску, сгорбившийся, весь подавшийся вперед, туда, куда приказали смотреть. Больше всего агент напоминал старого охотничьего пса, из последних сил старающегося быть полезным хозяину.

Граев снял пиджак, по привычке ощупал швы — да, все на месте, в умело зашитых потайных карманах или под подкладкой. Фигурки, несколько амулетов для концентрации сил, крупные банкноты и запасной комплект документов. Аккуратно сложив пиджак, положил его на расчищенный участок стола, закатал рукава линялой рубашки и направился к жертве.

Сегодняшний ритуал отличался от предыдущего, требовал куда большей сосредоточенности и больших затрат силы. Условия, конечно, далеки от идеальных, но выхода нет. После относительной неудачи с первой жертвой вызвать отклик Колокольцев можно было только заранее подготовленным выбросом накопленной и сфокусированной энергии, направленной в обход той сумасшедшей твари, сидхура, что чуть не разорвала его на границе тонкого мира.

Хозяин дома пришел в себя, замычал, запрыгал, полковнику пришлось поставить ногу на сиденье, прижимая стул к полу. Глядя в полные непонимания и страха мутные глаза, он прошептал мягко и терпеливо, словно доктор:

— Тшш! Берегите силы, они мне нужны.